Все новости
Взлет, падение и новый подъем психоанализа.
Взлет, падение и новый подъем психоанализа.
Взлет, падение и новый подъем психоанализа.
Взлет, падение и новый подъем психоанализа.
Взлет, падение и новый подъем психоанализа.

Взлет, падение и новый подъем психоанализа. 165 лет со дня рождения Зигмунда Фрейда

Зигмунд Фрейд
© Photo12/Universal Images Group via Getty Images
6 мая 1856 года родился австрийский невролог и основатель психоанализа Зигмунд Фрейд. Вспоминаем, как менялось отношение к его идеям и какое место они занимают сейчас

"Отношение к психоанализу двойственное. Теории Фрейда беспощадно осуждали как "устаревшую парадигму", "псевдонауку", "миф". При этом все клинические психологи должны быть осведомлены о психоанализе: фрейдизм рассматривается почти в каждом вводном университетском курсе. Более того, хотя идеи Фрейда ругали, отвергали или просто игнорировали, теперь раздаются голоса, что эти идеи надо заново открыть и что они, возможно, уместнее, чем готовы признать современные ученые-когнитивисты. Удивительно, что так говорят уважаемые сторонники экспериментальной психологии, обычно рассматривающие человеческое поведение эмпирически", — писал нидерландский психолог Корнелис Вегман, задаваясь вопросом, что же изменилось.

Свою знаменитую модель психики, согласно которой под поверхностью человеческого сознания бурлит стихия бессознательного, Фрейд ввел в оборот в книге "Толкование сновидений" в 1899 году. Эта и другие идеи австрийца повлияли на науку и медицину, но еще глубже проникли в культуру и определили обывательский взгляд на механику души. Эдипов комплекс, либидо, детские травмы, фаллические символы, оговорки по Фрейду, кушетка и чуткий психотерапевт с толстым блокнотом, сидящий у изголовья, — благодаря кино, телевидению, литературе, живописи все это сделало психоанализ синонимом вообще всей психологии.

Взять "Звездные войны": метания Анакина и Люка Скайуокеров между двумя сторонами Силы можно представить как конфликт между моральными указаниями Сверх-Я и инстинктивными желаниями Оно. В "Психозе" (и особенно в сериале-приквеле "Мотель Бейтса") сумасшествие Нормана обусловлено инцестуальными отношениями с матерью. В "Игре престолов" герои постоянно объясняют свои и чужие поступки наличием или отсутствием мужских гениталий. Первый сезон "Декстера" вообще устроен как психоаналитические сессии, где клиент — главный герой, а терапевт — серийный убийца, за которым тот охотится. Куда ни глянь, фрейдизм повсюду, и все можно истолковать психоаналитически.

Что Фрейд разглядел в человеке

"До Фрейда сновидения оставались мистической частью психики и культурной жизни общества. Религиозные течения трактовали их, скорее, как что-то дьявольское, изредка — как встречу с богом, но тогда это событие должна была признать Церковь. То есть это не продукт психики самого человека, а производное чего-то внешнего, — объясняет заведующий кафедры психоанализа и бизнес-консультирования НИУ ВШЭ Андрей Россохин. — Гений Фрейда заключался в том, что он первым системно описал и доказал: сновидения от начала и до конца относятся к нам".

Сам Фрейд говорил, что наука нанесла три удара по наивно любующемуся собой человеку. Сначала Николай Коперник обнаружил, что Земля не центр Вселенной. Затем Чарльз Дарвин, Альфред Рассел Уоллес и другие эволюционисты лишили людей привилегированного места среди божьих творений. Третий, самый болезненный удар мы получили от психологов, показавших, что наше Я не хозяин в собственном доме и вынуждено довольствоваться скудной информацией из бессознательного.

"Когда что-то из бессознательного пытается вступить в контакт с сознанием, сознание шифрует это с помощью защитных механизмов, и человек встречается с этим в сновидениях. А психоанализ — это путешествие во внутренний мир человека, в процессе которого симптом исчезнет сам собой по мере открытия", — говорит Андрей Россохин. По его словам, теория Фрейда, как когда-то сонники, позволяла людям выстоять при встрече с неопределенными, непонятными образами из их снов, придав им смысл.

Знаменитая кушетка в лондонском доме-музее. В этом месте Зигмунд Фрейд жил после бегства из нацистской Германии, но вскоре умер от рака  AP Photo/Anne Purkiss
Описание
Знаменитая кушетка в лондонском доме-музее. В этом месте Зигмунд Фрейд жил после бегства из нацистской Германии, но вскоре умер от рака
© AP Photo/Anne Purkiss

Психиатрии Фрейд дал, возможно, даже нечто большее — возможность стать полноценной дисциплиной и практикой в рамках медицины. "Раньше психиатрия смиренно принимала обязанность просто присматривать за пациентами сумасшедших домов", — писал социолог Майкл Стренд. На рубеже веков врачи не понимали, откуда берутся душевные расстройства и что с ними делать, не существовало нейролептиков, антидепрессантов или других лекарств. Тогда еще даже не изобрели лоботомию — операцию по отсечению части мозга инструментом наподобие ножа для колки льда, которая теперь кажется варварством, а поначалу расценивалась чуть ли не как чудо (в 1949 году Антониу Эгаш Мониш получил за нее Нобелевскую премию). В этом тупике психоанализ указывал на корни психических болезней, предлагал метод избавления от них — и к середине XX века стал необходимой частью подготовки психиатров.

Почему наука отвергла психоанализ

Несмотря на популярность, психоанализ с самого начала критиковали. Хотя по образованию Фрейд был неврологом, его труды мало напоминали медицинские трактаты. Его представление о бессознательном с годами все усложнялось, а после смерти многочисленные последователи стали развивать его идеи в разных направлениях. Вдобавок Фрейд был не единственным "отцом" психоанализа — вспомнить хотя бы Карла-Густава Юнга, у которого были свои взгляды на бессознательное и свои ученики. Психоанализ превратился в несколько запутанных, туманных, метафоричных теорий, чьи внутреннюю непротиворечивость и логические следствия практически невозможно проверить. В науке это неприемлемо.

То, что с помощью психоанализа можно объяснить каждое психическое событие и любой поступок, — проблема. Чтобы теория считалась научной, нужно придумать эксперимент, который мог бы ее опровергнуть. К примеру, во время полного солнечного затмения 1919 года Артур Эддингтон сфотографировал звезды и увидел, что они отклонились от обычного положения. Это согласовывалось с общей теорией относительности Альберта Эйнштейна, предсказывавшей, что громадные объекты вроде Солнца искривляют пространство и заодно поток света от далеких звезд. Если бы Эддингтон не обнаружил отклонения, это заставило бы усомниться в правоте Эйнштейна. С психоанализом такое в принципе невозможно.

В психологии первыми критиками Фрейда были бихевиористы (от англ. behavior — поведение), появившиеся в начале XX века. Они отвергали взгляд внутрь себя, свойственный психоанализу, как бесполезный. Вместо этого бихевиористы считали, что исследовать следует только то, что можно объективно наблюдать, — действия человека. А действия предопределены тем, что человек выучил (и чему его можно научить с помощью наказаний и поощрений). Например, если обозвать кого-нибудь дурными словами, то он обидится и больше не станет иметь с тобой дела. Это плохо, поэтому люди обычно не обзываются. Радикальные бихевиористы признавали, что черты характера, чувства, намерения и другие психические феномены существуют, но не видели смысла в них разбираться. Для них фрейдовские Я, Сверх-Я, Оно, бессознательное были ничем не лучше дьявола и бога из старых поверий.

Но, чтобы отлучить психоанализ от медицины, понадобилось кое-что еще.

Как человека уподобили компьютеру

Психоанализ был на пике популярности после Второй мировой войны, когда с фронта вернулись ветераны. Одновременно в США и особенно в Европе стали строить социальное государство. Как писал Майкл Стренд, расходы на медицину выросли в разы, и страховщики справедливо задались вопросом, на что тратятся деньги. Терапевты не могли объяснить, как работает психоанализ и работает ли вообще, исследования эффективности говорили не в пользу этого метода, поэтому такая терапия казалась чиновникам и частникам бездонной ямой, куда утекают ресурсы.

Фарфоровый бюст с разметкой функциональных областей мозга в музее Зигмунда Фрейда в Вене. В XIX в. было распространено псевдонаучное течение под названием френология, согласно которому качествам личности (осторожности, сообразительности, любви к потомству и т.п.) соответствует определенный участок, а об этих качествах можно судить по форме черепа Marka/Universal Images Group via Getty Images
Описание
Фарфоровый бюст с разметкой функциональных областей мозга в музее Зигмунда Фрейда в Вене. В XIX в. было распространено псевдонаучное течение под названием френология, согласно которому качествам личности (осторожности, сообразительности, любви к потомству и т.п.) соответствует определенный участок, а об этих качествах можно судить по форме черепа
© Marka/Universal Images Group via Getty Images

В 1960-х годах сын эмигрантов из России Аарон Бек разработал новую терапию — когнитивную (от англ. cognition — мышление). Когнитивный подход чем-то напоминает бихевиористский (позже Бек и другие психиатры, объединив их, изобретут разные когнитивно-поведенческие терапии). Бек заметил, что во время аналитических сессий пациенты вполне сознательно высказывают негативные мысли о себе, о мире и о будущем. Тогда он подумал: если скорректировать эти дурные представления, несчастным полегчает. Что немаловажно, для этого хватит всего нескольких сессий — специалиста не нужно посещать годами или вообще всю жизнь, как считают психоаналитики.

Для когнитивных психологов человек подобен компьютеру, обрабатывающему информацию. Он воспринимает окружающий мир; запоминает, переводит на свой язык, осмысляет; пребывает в разных состояниях ума. Такие психологи неохотно разделяют разум и чувства: то, что мы испытываем, тоже относится к мышлению, а не к душе, бессознательному или еще чему-то. Соответственно, психическое расстройство — этой сбой компьютера, а не результат внутреннего конфликта, возникшего на раннем этапе развития. Например, депрессия — устранимая поломка в системе эмоциональной регуляции, а не боль от разочарования в объекте любви и невыразимой потери, которую надо понять.

Открытия в других науках тоже говорили, скорее, в пользу модели человека как компьютера. Фармакология показала, что определенные химические вещества меняют психику. Депрессию можно рассматривать как следствие химического дисбаланса в мозге; антидепрессанты, по идее, восстанавливают этот баланс. А нейрофизиология создала представление о том, что мозг состоит из этаких модулей: в коре больших полушарий есть участки, отвечающие за зрение, слух и т.д., миндалевидное тело связано с чувством страха, мозжечок нужен для координации движений.  

Когнитивно-поведенческая терапия вместе с лекарствами, когда они требуются, стала золотым стандартом в лечении расстройств, а дальнейшие исследования мозга давали надежду, что и то и другое со временем сделается еще эффективнее. Казалось, психоанализ окончательно себя изжил. Но в последние годы о наследии Фрейда, Юнга и остальных, наоборот, вспоминают все чаще, словно прислушавшись к голосам, о которых нидерландец Корнелис Вегман писал еще в 1985 году.

Почему в науке снова украдкой присматриваются к психоанализу

Психоанализ критиковали за сомнительную эффективность. Но любую терапию сложно проверить по правилам, принятым в доказательной медицине. В исследованиях лекарств одной группе дают пустышки, чтобы оценить эффект плацебо. Но что может быть пустышкой в разговоре с врачом и как внушить пациенту, что это никакая не пустышка? Некоторые исследования, что все-таки были проведены, говорят, что психоаналитические методики недооценены и, наоборот, когнитивно-поведенческие не так уж хороши. А обзор научных работ, проведенный в 2012 году, показал, что эффективность обоих подходов примерно одинакова.

С медикаментами ситуация, по идее, должна быть яснее, но на деле это не так. В одном обзоре исследований авторы выявили, что антидепрессанты — лекарства от одного из самых распространенных психических расстройств — заметно эффективнее плацебо. Однако в другом обзоре ученые пришли к выводу, что спустя 12 недель после начала приема антидепрессанты подействовали только на 59% пациентов (а пустышки — на 39% человек с депрессией). И даже когда эти препараты помогают, до конца не ясно, почему это происходит.

Также непонятно, почему возникает депрессия и другие психические расстройства. Обычно говорят о врожденной предрасположенности вместе с влиянием среды, но этот ответ основан просто на статистических закономерностях — точные механизмы остаются загадкой. Оттого психиатрические диагнозы представляют собой сгруппированные признаки и симптомы. Врачи ставят их, выслушав жалобы пациентов и подсчитав галочки в опросниках: пять симптомов из девяти — идите с рецептом в аптеку и подыщите себе психотерапевта.

Ответы могла бы дать нейрофизиология, но это ей еще не удалось. Ученые в этой области работают над составлением полной карты мозга, и эта работа займет еще не один год. Пока же в исследованиях в основном изучаются отдельные типы поведения и мыслительные операции, например, как воспринимается речь после инсульта или что происходит после того, как человек предпочел шоколадку шарику мороженого. Мозг — сложная штука, и мы смогли в него заглянуть всего несколько десятков лет назад, да и то краем глаза.

Но кое-что нейрофизиологи все-таки выяснили: в частности, что за эмоции и самоконтроль отвечают разные отделы мозга, подчас работающие наперекор друг другу. Эта картина чем-то напоминает противостояние Сверх-Я и Оно у Фрейда. А когнитивисты теперь считают, что мышление человека разделено на две системы: быструю эмоциональную и медленную логическую — напрашивается параллель с сознанием и бессознательным.

Впрочем, это не значит, что австриец был провидцем или, наоборот, заблуждался. На сегодня никто попросту не может вынести окончательный вердикт — и ни у кого нет точного ответа, что такое психика, сознание, как они устроены. Но гипотезы оппонентов, какими бы ошибочными они ни казались на первый взгляд, позволяют посмотреть на человека под непривычным углом. Ученые из разных лагерей постепенно это осознают: к примеру, появилась новая междисциплинарная область — нейропсихоанализ. Возможно, вместе они наконец-то смогут ответить, кто мы такие.

Марат Кузаев