Исследованиям коллективной памяти в психологии уделяется не так много внимания, как исследованиям памяти индивидуальной. В 2014 и 2016 годах было проведено два исследования того, как устроена коллективная память о политических лидерах США и Китая соответственно. Удалось показать вполне ожидаемый эффект, что чем дальше по времени было правление того или иного лидера, тем меньше его помнили люди.
В новом исследовании американские ученые решили разобраться с тем, устроено ли это также относительно культурных событий и героев, и начали с популярной музыки. Им также предстояло ответить на вопрос, существует ли в этой сфере культурно-исторический горизонт, то есть момент в прошлом, с которого уже никто не помнит тогдашние события.
Методика исследования, опубликованного в журнале PLoS ONE, была довольно простой. Ученые взяли за основу список песен, возглавлявших еженедельный чарт журнала Billboard с 1940 по 2015 год, случайным образом отобрали по две песни из каждого года — в итоге получился перечень из 152 песен. Участниками исследования стали молодые жители Нью-Йорка, по большей части в возрасте 18—25 лет (авторы работы относят их в поколению миллениалов), всего 643 человека. Всем им дали послушать в случайном порядке все 152 песни и попросили ответить на вопрос, узнают ли они каждую из композиций.
Далее ученые сопоставили данные по узнаваемости каждой из композиций участниками и году, к которому она относится. Оказалось, в их данных можно выделить три временные фазы. Для песен с 1990-го по 2015-й существует линейная зависимость от давности ее пребывания в хит-параде: чем она «моложе», тем лучше эту песню вспоминают участники. На песнях 60—90-х эта закономерность обрывается, возникает «плато распознавания», а что касается еще более старых хитов, то там действовала примерно та же логика, что и для новых песен: чем больше им лет, тем хуже их узнавали.
Чтобы уточнить природу этого феномена, ученые взглянули на то, как долго удерживались песни на верхушке чартов в прошедшие годы.
Выяснилось, что и по этому параметру прошедшие 76 лет можно разделить на те же самые три фазы, и вторая снова выделяется на фоне других — популярный трек в эти годы держал пальму первенства в среднем около недели, в то время как в первой и третьей фазах этот период был больше и в среднем длился чуть больше месяца.
Соответственно, средние значения «разнообразности» чартов для периода 40—50-х годов и 1990—2015 годов были 6,14 и 6,73, в то время как в период 60—90-х он достигает 11,32.
Исследователи не углубляются в интерпретацию этих данных, оговаривая лишь, что наличие ярко выраженных пиков примерно на каждое десятилетие позволяет думать о существовании циклов музыкальных «бумов и спадов», дающих каждому десятилетию свое «уникальное звучание», которое через какое-то время «заезживается».
Примечательно, однако, что степень узнаваемости треков из эпохи The Beatles, Pink Floyd, Майкла Джексона и других исполнителей не особенно коррелирует с числом их прослушиваний на популярном ресурсе Spotify, поэтому назвать их «современниками» миллениалов нельзя.
С опорой на эти данные исследователи предположили, что память на музыкальные хиты и, возможно, на другие культурные события отличается от коллективной памяти исторических событий (например, памяти о политических лидерах страны, где закономерность четкая).
Полученные данные ставят также под сомнение теорию культурно-исторического горизонта. Эта теория предполагает, что с течением времени песни, фильмы и другие культурные события постепенно забываются и в какой-то момент уходят из коллективной памяти совсем, за горизонт. Однако в данном исследовании были и участники, которые отлично помнили песни 40-х годов, пишут авторы. Впрочем, если бы удалось пойти еще дальше во времени, может быть, горизонт все же нашелся бы.
Наиболее убедительной авторам кажется интерпретация, объявляющая исключительным для популярной музыки период с 60-х по 90-е годы. Иначе говоря, они считают, что именно в этот период было написано максимальное количество хитов, поскольку конкуренция на рынке была наиболее высокой. Но и допускают, что их данные просто оказались недостаточны, чтобы «погасить» популярность некоторых треков из этой эпохи, попавших в выборку.
Впрочем, могут быть и другие версии. Как минимум нужны дополнительные исследования на других возрастных группах: вдруг двадцатилетние так хорошо знают музыку второй половины прошлого века только потому, что она была любимой музыкой их родителей. В таком случае это плато будет смещаться в ту или иную сторону в зависимости от возраста испытуемых.
Не так давно другие исследователи тоже обращались к чартам Billboard за последние 60 лет. Тогда им удалось установить, что популярная музыка со временем стала грустнее и злее.
Евгения Береснева