На английском языке "Треска. Биография рыбы, которая изменила мир" вышла еще в 1997 году, но, как говорят в таких случаях, не утратила актуальность, а может, даже приобрела. Марк Курлански рассказывает о том, чего только люди не делали ради добычи, и подводит к проблеме, только обострившейся за последние годы: люди вылавливают рыбу быстрее, чем восстанавливаются ее популяции. В конце приведены рецепты, но и в них автор не дает забыть о главном. Так, последний раздел называется "Как приготовить крупную треску (если еще найдете)".
Когда закончилась Вторая мировая война, рыбные запасы в европейской части Северной Атлантики после шести лет существенного сокращения вылова достигли невиданного впоследствии уровня. Огромные уловы отмечались на исландском шельфе, на банках Северного моря, в Баренцевом море, в Ла‑Манше и у берегов Ирландии. Как в былые времена на банках Северной Америки, в сети здесь часто попадались крупные особи трески. Но главные рыболовные державы вернулись к промыслу с еще более огромными и эффективными траулерами.
В 1944 году на карте Европы появилось новое независимое государство — Исландия, и англо‑датская конвенция 1901 года, устанавливавшая трехмильную зону рыболовства, утратила силу. После пяти с половиной веков безразличия со стороны колониальных властей исландцы были полны решимости построить современное общество, опираясь на свой главный природный ресурс — тресковые угодья. К 1955 году, когда Халлдор Лакснесс был удостоен Нобелевской премии по литературе, тяжелая жизнь довоенной Исландии, которую он описывал в своих романах, осталась бледным воспоминанием. Важный шаг в деле государственного строительства был сделан в апреле 1950 года. По истечении двухлетнего срока предварительного уведомления Исландия аннулировала старый договор и расширила свои территориальные воды до четырех морских миль (7,4 километра) от береговой линии. Скромная заявка по нынешним меркам — но в 1950‑м это было смелым шагом, поскольку в то время тезис о том, что моря принадлежат всем, оставался общепризнанным принципом международного права.
Трехмильная зона впервые была установлена в 1822 году Конвенцией о рыболовстве в Северном море, подписанной в Гааге представителями Франции, Германии, Нидерландов, Дании и Британии. Примечательно, что британцы, будучи ярыми сторонниками трехмильной зоны, защищали ее с помощью той же тактики, которую впоследствии, когда ее применили против них исландцы, сами называли незаконной агрессией. После того как в 1866 году утратило силу британско‑американское соглашение, открывавшее рыбакам из США доступ в канадские воды, американцам пришлось платить за рыболовство в трехмильной зоне. Но до 1930‑х годов большинство западных стран считало введение каких‑либо ограничений в высшей степени сомнительной мерой.
Затем, в 1945 году, желание США защитить добычу нефти на шельфе привело к появлению новой концепции международного права. Президент Гарри Трумэн выступил с заявлением о том, что США имеют право на минеральные ресурсы континентального шельфа. Прежде еще ни одна страна не владела континентальным шельфом. Большая Ньюфаундлендская банка не принадлежала ни США, ни Канаде. Британия не владела своим шельфом. Северное море считалось общим. А поскольку треска и другие виды промысловых рыб водятся в основном на континентальном шельфе, заявление американского президента имело огромные последствия для рыболовства. Более того, в тот же день Трумэн сделал еще одно заявление: "В свете насущной потребности сохранения и защиты рыбных запасов правительство США считает правильным установить охранные зоны в тех районах северных морей, которые примыкают к побережью". Эта мера была ответом на довоенный спор с Японией, чьи рыбаки вылавливали аляскинского лосося в море, прежде чем рыба успевала вернуться в нерестовые реки.
Слова американского президента немедленно вызвали реакцию в Латинской Америке, где после войны царили националистические настроения: многие страны начали предъявлять права на свой континентальный шельф. Европейцы, и особенно британцы, решительно возражали, но их сопротивление было ослаблено давлением со стороны их заморских владений. Выступая против самого принципа, Британия в то же время претендовала на часть шельфа Багамских островов. К 1950 году часть международного сообщества поддерживала желание Исландии установить четырехмильную зону, тем более что почти во всем мире промысел уже велся дальше от берега.
Но именно в силу последнего обстоятельства многие исландцы считали свои новые требования слишком скромными. После 1954 года уловы трески в исландских водах значительно уменьшились. То же относилось и к морскому окуню, промысловое значение которого постепенно росло. В целом за период с 1954 по 1957 год уловы придонной рыбы в Исландии сократились на 16%. Аргументы в пользу расширения исключительной экономической зоны подкреплял тот факт, что за те же годы выросли уловы пикши и камбалы, места обитания которых находились ближе к берегу и попадали в четырехмильную зону. В 1958 году Исландия расширила исключительную экономическую зону до двенадцати морских миль (22,2 километра).
Исландцы радовались, но британское правительство выступило с нотой протеста, в которой заявлялось: "Претензии на исключительную юрисдикцию в отношении рыболовства в районах за пределами обычных границ территориальных вод полностью противоречат международному праву". Далее в ноте говорилось, что "правительству Ее Величества трудно поверить в то, что власти Исландии будут применять силу против британских рыболовных судов, чтобы заставить их подчиниться одностороннему закону, который партии правительственной коалиции предлагают принять без оглядки на международное право". И вновь британцы недооценили рвение народа, который впервые обрел государственность.
Так начался конфликт, который британская пресса окрестила "тресковыми войнами". Всего их было три, но они обошлись без официального объявления войны и без единой жертвы. Отсутствие убитых и раненых можно объяснить только большой удачей для обеих сторон.
Франция, Бельгия, Дания, Германия, Нидерланды и Испания поддерживали британскую точку зрения — Западная Европа впервые выступила практически единым фронтом. По мнению этих стран, исландцы препятствовали законному судоходству за пределами своей территории. К установленному Исландией сроку, 30 августа 1958 года, все иностранные суда, за исключением британских, покинули двенадцатимильную зону. Теперь британские траулеры сопровождались кораблями Королевского ВМФ. Исландская береговая охрана насчитала 37 британских военных кораблей с общей численностью экипажей около 7000 человек, но архивы Адмиралтейства свидетельствуют, что эта оценка занижена.
Эсминцы и фрегаты, на которых служили ветераны Второй мировой войны, были способны развивать скорость до тридцати узлов. В составе исландской береговой охраны числилось семь кораблей, самый большой и современный из которых развивал скорость в семнадцать узлов. Каждый из кораблей был оснащен одним орудием, а экипажи состояли либо из полицейских, либо из гражданских, не имевших боевого опыта. Однако все они были опытными моряками и хорошо знали исландские воды. За два с половиной года первой тресковой войны исландская береговая охрана сумела арестовать только один британский траулер из Гримсби: он отважился войти в старую четырехмильную зону, которую не патрулировал Королевский флот. Но все эти напряженные маневры затрудняли добычу рыбы. Британский ВМФ обеспечивал безопасность своих траулеров в прямоугольных зонах протяженностью 30 морских миль (55,6 километра) — разумно с военной точки зрения, но крайне невыгодно для промысла.
Британские власти, судившие о ситуации по докладам своего посла в Рейкьявике, были убеждены, что вопрос о расширении исключительной зоны рыболовства расколол исландское общество. На самом же деле оппозиционные партии выражали недовольство лишь относительно сроков введения закона в действие. Когда британцы осознали свою ошибку, начались переговоры — в Рейкьявике, Лондоне и Париже. Через пять месяцев, в феврале 1961 года, Британия наконец признала двенадцатимильную зону, а Исландия заявила о намерении добиваться ее дальнейшего расширения. Согласие на трехлетний переходный период для Британии едва не привело к падению исландского правительства.
Десять лет спустя история повторилась. В марте 1971 года Исландия объявила, что с 1 сентября 1972 года расширяет свою исключительную экономическую зону до 50 морских миль (92,6 километра). Британия и ФРГ, партнеры по Европейскому экономическому сообществу, выразили решительный протест и призвали Международный суд пресечь действия, которые они назвали нарушением международного права. Исландия заявила, что не признает юрисдикцию суда, поскольку вопрос касается континентального шельфа Исландии и потому является внутренним делом страны. Еще до того, как Международный суд успел вынести решение, началась — и закончилась — вторая тресковая война.
Эта вторая война была менее продолжительной, но более опасной. С одной стороны, исландская береговая охрана лучше подготовилась и обрела быстроходные суда. С другой стороны, Королевский флот получил поддержку от ФРГ, не имевшей права на собственный военно‑морской флот, но предоставившей суда "снабжения и охраны". Во время первой тресковой войны у береговой охраны Исландии имелся единственный способ остановить британский траулер — открыть огонь. Но по огневой мощи британцы многократно превосходили противника, а кроме того, они предполагали, что исландцы не захотят открывать огонь на поражение и убивать британских моряков. Однако британцы не знали, что еще в 1958 году исландские инженеры разработали секретное оружие для тресковой войны и уже через год оснастили им все семь судов береговой охраны. Когда начались переговоры об урегулировании первого трескового конфликта, исландцы решили не использовать это оружие и держали его в секрете до начала второй тресковой войны.
Теперь судно береговой охраны подходило к иностранному траулеру и информировало капитана, что тот нарушил исландский закон и должен выйти за пределы пятидесятимильной зоны. Если капитан отказывался выполнить это требование, судно береговой охраны приближалось вплотную и под прямым углом проходило за кормой нарушителя, буксируя секретное оружие, обрезавшее трос трала. В сущности, принцип действия нового оружия был аналогичен методу траления мин. Один из четырех зубцов устройства подцеплял трос трала и обрезал его, лишая траулер сети стоимостью 5000 долларов и всего улова, который в ней находился. Рыбакам, оставшимся без трала, не оставалось ничего иного, как возвращаться домой. За год конфликта сетей лишились 84 траулера — 69 британских и 15 немецких. Для защиты своих снастей суда начали работать в парах: одно ловило рыбу, другое охраняло его корму. Но выловом рыбы при этом мог заниматься только один из двух траулеров, и эффективность рыболовного флота сократилась вдвое. Кроме того, суда неоднократно сталкивались друг с другом. В этих местах штормовой ветер скоростью тридцать метров в секунду — обычное дело.
После того как метод обрезки тралов показал свою эффективность, вторая тресковая война свелась к некоему подобию аттракциона с бамперными машинками: траулеры шли на таран, пытаясь помешать береговой охране обрезать трал. Но суда береговой охраны тоже таранили противника, а их упрочненные корпуса, созданные для навигации среди льдов, давали им преимущество. Британцы не хотели снова прибегать к помощи Королевского флота, поскольку теперь Исландия и Британия были союзниками по НАТО. Поэтому к берегам острова направились четыре больших быстроходных буксира, которые, по утверждению исландцев, намеревались таранить суда береговой охраны. Британцы уверяли, что буксиры получили приказ не идти на таран, а просто мешать судам береговой охраны обрезать тралы. Как бы то ни было, буксиры все же протаранили несколько исландских судов. 18 марта 1973 года исландская канонерская лодка выпустила боевые снаряды по курсу британского буксира, а 26 мая исландский снаряд пробил дыру в корпусе британского траулера. Рыболовные суда Британии покинули пятидесятимильную зону и отказались возвращаться без сопровождения кораблей Королевского флота. В зону конфликта вошли семь фрегатов британских ВМС, и траулерам снова приказали работать в прямоугольных зонах. Если судно исландской береговой охраны заходило в такую зону, то фрегаты, буксиры и траулеры должны были пытаться таранить его, пока оно не затонет. Это привело к регулярным столкновениям кораблей, но удивительным образом все обошлось без потерь. После столкновения оба поврежденных судна всякий раз возвращались в свои порты.
Исландские власти проявили неожиданную жесткость. Они согласились принимать в стране больных и травмированных британских моряков только при условии, что те прибудут на своем судне, что означало бы конфискацию траулера. Правительство также запретило исландским авиадиспетчерам обслуживать британские военные самолеты в составе сил НАТО и даже угрожало разрывом дипломатических отношений. Экономика Исландии, в отличие от британской, полностью зависела от рыболовной отрасли; рыболовство чудесным образом вытащило людей из средневековья и привело к процветанию. Несмотря на традиционно хорошие отношения и тесное сотрудничество между двумя странами, Исландия не собиралась уступать свой главный ресурс. НАТО, обеспокоенное конфликтом в своих рядах в разгар холодной войны, оказывало давление на Британию, призывая ее отступить. В конце концов Британия признала пятидесятимильную зону — в обмен на ограниченную квоту для своих небольших траулеров.
Одна из главных перемен в послевоенном мире заключалась в том, что голос маленьких стран стал слышен как никогда раньше — благодаря международным форумам, и в первую очередь ООН. Идея распространения суверенитета на океан становилась все более популярной. В 1973 году на заседании Комитета ООН по морскому дну 34 государства, по большей части латиноамериканских, африканских и азиатских, одобрили идею двухсотмильной зоны. Из североевропейских государств это предложение поддержали только Исландия и Норвегия, которые быстро выходили в лидеры по торговле треской.
В 1974 году запасы трески в Исландии снова оказались под угрозой — несмотря на пятидесятимильную зону. Доля крупной трески в улове резко упала. Исландские биологи утверждали, что десятью годами ранее в сети попадалось много особей в возрасте восемнадцати лет, а в 1974 году редкостью стала даже двенадцатилетняя треска. Это означало, что способность популяции к восстановлению значительно снизилась. С этим выводом согласились даже британские ученые.
15 октября 1975 года Исландия вновь расширила исключительную экономическую зону, на этот раз до двухсот морских миль (370,4 километра); в качестве аргументов указывалось на сокращение популяции трески и необходимость охранных мер. И опять иностранные траулеры покинули новую зону — за исключением британских и немецких. Они отступать не собирались.
Это была самая короткая и ожесточенная из трех тресковых войн. После одного из инцидентов в декабре 1975 года британский буксир сообщал, что судно исландской береговой охраны произвело два выстрела, ни один из которых не достиг цели. За пять месяцев суда таранили друг друга 35 раз, а исландская береговая охрана обрезала 46 британских и 9 немецких тралов. Противники овладели сложным искусством бескровных морских сражений. Британский министр иностранных дел Джеймс Каллагэн говорил английской прессе: "Обе стороны конфликта демонстрируют удаль, но никто не испытывает потребности продемонстрировать зрелость".
Одновременно велись интенсивные переговоры. "Как ни крути, с исландцами очень непросто иметь дело", — писала лондонская Financial Times. Исландия не соглашалась на компромисс. В какой‑то момент страна фактически разорвала дипломатические отношения с Британией. Однако НАТО настаивало на переговорах. Йоун Йоунссон, многолетний директор Исландского института морских исследований, выступавший одним из переговорщиков во время третьей тресковой войны, отмечал: "В среде ученых эта тресковая война была чрезвычайно дружеской. Англичане — наши лучшие враги". Он рассказывал, что британский переговорщик однажды в шутку предложил не резать тралы в следующий четверг, потому что он хочет посмотреть по телевизору интересную передачу. Йоунссон с удовольствием вспоминал о полезных советах, которые ему дали британцы, когда он с женой собрался провести отпуск в Корнуолле.
Британцы не считали, что под угрозой оказалась вся их экономика, но на карту было поставлено многое. Производители траулеров и ассоциации продавцов фиш‑энд‑чипс предупреждали о возможном крахе всей рыбной отрасли. Крупные тресковые порты — Халл, Гримсби и Флитвуд — переживали серьезный кризис. Торговцы, закупавшие рыбу с траулеров и продававшие ее оптом, зависели от исландской трески. За период между окончанием второй тресковой войны и 1976 годом количество оптовых торговцев в Халле сократилось с двухсот пятидесяти до восьмидесяти семи. Союзники Британии настойчиво предлагали возможное решение проблемы: люди должны отказаться от своей любимой трески в пользу другой рыбы. Западная Германия заключила с Исландией соглашение, предоставлявшее немцам квоту на добычу морского окуня в качестве компенсации за запрет вылова исландской трески. Правительство ФРГ отметило, что проблема исчезнет, если британцы научатся есть морского окуня и сайду. Европейское экономическое сообщество указывало на изобилие путассу у берегов Шотландии. "Если убедить британцев употреблять ее в пищу, вся эта тресковая война станет ненужной", — писала Financial Times в мае 1976 года. Но британцы хотели именно треску, а не сайду или путассу, и им не нравился морской окунь.
Йоунссон описывал переговоры в Лондоне так: "Это была жаркая дискуссия, но на джентльменском уровне. Однако британцы вели заведомо проигранное сражение, и я удивлялся их недальновидности. Весь мир переходил к двухсотмильной зоне. Я сказал британскому министру: "Я абсолютно уверен, что через несколько лет вы сами решите установить двухсотмильную зону, и тогда мы сможем дать вам совет, как это сделать". И в конце концов так и случилось, хотя они и не спрашивали у нас совета".
Действительно, все Европейское экономическое сообщество собиралось ввести двухсотмильную зону. Британское правительство настаивало на стомильной эксклюзивной зоне для Британии в ее водах. В феврале 1976 года, когда переговоры с Исландией были в самом разгаре, ЕЭС привело Британию в замешательство, открыто отвергнув ее требование и просто установив двухсотмильную европейскую зону.