"Воображаемый враг: Иноверцы в средневековой иконографии" — уже пятая книга российского историка-медиевиста и лауреата премии "Просветитель" Михаила Майзульса. В ней он объясняет, как в XII–XVI веках изображали чужаков, отверженных и других отрицательных с точки зрения Церкви персонажей. В приведенном отрывке идет речь об одном из самых презренных действующих лиц Библии — Иуде Искариоте, но также об иудеях, которых, как и его, маркировали желтым цветом.
Желтый: презренный цвет?
Еще одна примета Иуды, которая очень часто встречалась в позднесредневековой иконографии, в том числе и на Тайной вечере из Музея Бойманса — ван Бёнингена, — это одежды желтых оттенков: от ярко-желтого до желто-коричневатого или зеленовато-желтого.
В любой культуре цвет — один из главных инструментов символизации. Западное Средневековье, конечно, не было исключением. Однако следует сразу же отказаться от попыток привести историю цветов к какой-то строгой эволюционной схеме или приписать каждому из них какое-то одно значение или положение на шкале добра-зла. В зависимости от времени, места и контекста конкретного изображения один и тот же цвет мог вызывать как позитивные, так и негативные ассоциации (а часто вовсе ни о чем не говорил и был совершенно нейтрален).
Как сформулировал Мишель Пастуро, в Средние века существовали "хороший" и "плохой" желтый, красный, зеленый и т. д. К примеру, красный, который до XVI в. был самым популярным из цветов, мог подчеркивать величие праведного государя, а мог напоминать об адском пламени, которое на том свете ждет грешника. В артуровских романах XII–XIII вв. действовали алые рыцари, т. е. "рыцари в красной одежде, в красных доспехах и с красными гербами, которые встают на пути героя, чтобы бросить ему вызов или убить: они движимы дурными намерениями и готовы к кровопролитию, а некоторые из них являются выходцами из потустороннего мира. Самый известный из них — рыцарь Мелеагант, сын короля и при этом предатель, который в романе Кретьена де Труа “Рыцарь телеги” похищает королеву Гвиневеру".
Почему одежда Иуды была так часто выкрашена в желтый? В латинских текстах оттенки, которые мы сегодня отнесли бы к спектру желтого, описывали с помощью множества разных терминов: aureus, flavus (золотой, сияющий желтый), gilvus (ярко-желтый), pallidus (желтовато-бледный, блеклый, выцветший), croceus (шафраново-желтый), luridus (бледно-желтый, восковой), luteus (желто-оранжевый, оранжевый). И "репутация" у этих цветов была разная.
Если слово aureus, означавшее яркую, сияющую и золотистую желтизну, могли использовать для описания солнечного света или божественного сияния, luridus, pallidus, luteus и другие темные, грязноватые, красновато-оранжевые или зеленоватые оттенки часто были связаны с чем-то низким и уродливым. По крайней мере, к XIII в. во многих литературных и энциклопедических текстах желтый стал ассоциироваться с обманом, алчностью, завистью, праздностью, предательством и прочими пороками. На юге Франции, где Церковь вела борьбу с катарами (альбигойцами), еретиков, которые покаялись и были приняты в число "верных", принуждали на верхней одежде носить кресты желто-красного, шафранового (croceus) цвета. В XV в. во Фландрии дома клятвопреступников или недобросовестных должников по решению суда порой красили в желтый. Единственным "хорошим" и благородным желтым был золотой. Остальные оттенки пользовались дурной славой. Так, желто-зеленый часто использовался в костюмах шутов и ассоциировался с глупостью и безумием.
Конечно, придворных шутов не всегда одевали в желтое. Если судить по иконографии, их костюмы бывали двуцветными, по вертикали или наискосок делились на две половины: желтую и зеленую, желтую и красную, желтую и синюю. Одежда в полоску (по-французски le rayé) или двух контрастных цветов (le parti) в позднее Средневековье часто использовалась на изображениях представителей низких и презренных профессий (слуг, наемников, шутов, жонглеров, проституток, мясников, палачей...), иноверцев (иудеев и мусульман), а также негативных персонажей из Священной истории (Каина, Саломеи, безымянных палачей Христа) или из рыцарских романов (как Ганелон из "Песни о Роланде"). Одеться в желтое значило бросить вызов. Хронист Оливье де ля Марш рассказывал о том, как Генрих де Вюртемберг, граф Монбельярский, в 1474 г. вместе со свитой облачился в желтое и проследовал мимо бургундского герцога Карла Смелого. Тем самым он дал ему понять, что поддержит его противников. В итоге Генрих был посажен в застенок, где провел три года и сошел с ума.
С XIII в. в католической иконографии желтый превратился в один из главных маркеров иудейства. В многочисленных сценах Страстей иудейская стража, посланная арестовать Христа в Гефсиманском саду или присутствовавшая при его казни на Голгофе, держит желтые знамена с (псевдо)еврейскими письменами, фигурой скорпиона или каким-то еще демоническим символом. С желтым знаменем ил и в желтом одеянии нередко изображали Синагогу, которая отвергла Христа. Потому плащ Иуды Искариота тоже так часто желт.
Важно, что ассоциация между иудеями и желтым цветом существовала не только в мире воображаемого. Достаточно вспомнить о специальных еврейских знаках, которые в 1215 г. потребовали ввести иерархи, собравшиеся на IV Латеранском соборе. По логике церковных, а потом и светских властей, они были нужны для того, чтобы пресечь недозволенные — прежде всего сексуальные — связи между евреями и христианами. Если ввести для них метки, иудеи не смогут выдавать себя за христиан, а христианам будет проще понять, кто перед ними: свой или чужой. С XIII по XV в. в разных концах Европы для идентификации евреев применяли знаки множества разных форм и расцветок. Однако преобладающим цветом все равно оставался желтый.
Первыми к реализации установок IV Латеранского собора приступили в Англии (аналогично Англия, первой из западных королевств, в 1290 г. изгнала все свое еврейское население). В 1218 г. от имени малолетнего короля Генриха III был выпущен эдикт, который обязывал всех иудеев Англии носить на верхней одежде специальный знак в форме двух скрижалей (tabulae), вырезанных из белой ткани или пергамена. В христианской иконографии скрижали, на которых были записаны десять заповедей, к этому времени давно превратились в символ Ветхого Завета и иудаизма. В 1275 г. цвет скрижалей было велено сменить на желтый.
Во Франции король Людовик IX в 1269 г. предписал иудеям, жившим в его королевстве, пришить к верхней одежде кольцо (rota, rouelle) диаметром с ладонь, вырезанное из шафраново-желтой (croceus) ткани. В германских землях главным знаком еврейства долго служила остроконечная шапка (юденхут). Но в 1434 г. в Аугсбурге для них тоже сделали обязательным желтое "колесо" (Ringel), а потом этот знак был внедрен и в других землях Священной Римской империи. В большинстве городов Центральной и Северной Италии (Флоренции, Вероне, Милане, Кремоне, Пьяченце, Ассизи и т. д.) еврейский знак в XV в. выглядел как тонкий круг из желтой ткани. В источниках его обычно обозначали с помощью буквы "O" ("unum O zallum"). Однако в 1496 г. венецианский сенат объявил, что иудеи прячут свой знак под одеждой. Раз так, пусть носят желтый берет, который будет сразу же виден любому прохожему. Аналогичные решения были приняты в Кремоне и Генуе (где мужчинам-иудеям предписали носить на беретах и шапках желтый знак — fresetto), а также в Милане (мужчины — желтый берет или широкополая шляпа, capello, женщины — желтый воротник, coletto). Во многих итальянских городах еврейки должны были ходить в желтых накидках или, словно тюрбан, оборачивали вокруг головы желтую ленту. Похожие желтые знаки и платки в обязательном порядке носили проститутки. Например, в Пизе и Болонье им следовало ходить в желтых шалях или с ярко-желтой лентой на голове.
Дело в том, что иудейки считались такими же нечистыми, как падшие женщины. Причем это представление влекло за собой реальные ограничения и запреты. Историк Морис Кригель собрал примеры муниципальных норм, которые регулировали поведение иудеев и проституток в городах Испании и Юго-Западной Франции. Например, и тем и другим из страха перед скверной не разрешали прикасаться к продуктам на рынках и в лавках. В Сальсоне, на севере Каталонии, им в 1434 г. запретили трогать мясо, рыбу, хлеб и сухофрукты (а те, кто их все же коснется, были обязаны купить оскверненное). В источниках сохранились упоминания о множестве таких норм. В 1350 г. члены городского совета Лериды приняли решение, что евреи не должны прикасаться к товарам руками — только с помощью палочки. Аналогично евреям и проституткам запрещали посещать общественные бани в те же дни, что (добропорядочные) христиане. В 1346 г. в Тортосе решили, что публичные женщины могут посещать бани только два дня в неделю — по понедельникам (когда туда ходят евреи) или по пятницам (когда туда пускают "сарацин", т. е. мусульман).
Изобличая мучителей Христа, средневековые и ренессансные художники с помощью разных деталей облика и атрибутов часто подчеркивали их еврейство. При этом они не сторонились анахронизма и легко переносили в новозаветные времена костюмы и символы из своего времени. Тем не менее, как отмечает историк искусства Жан Вирт, они не использовали простейший знак, который тотчас позволил бы отделить иудеев от римлян: нашивки. А это, по его мнению, говорит, что еврейский вопрос интересовал их меньше, чем многих историков, занятых интерпретацией художественных творений.
Однако он не совсем прав. Подобные знаки действительно появлялись в иконографии Страстей редко, но такие примеры есть. Например, на миниатюре из французского сборника житий святых и иудеи, которые привели Христа на суд к Пилату, и сам римский прокуратор одеты в одинаковые мягкие колпаки, похожие на фригийские. У каждого на груди изображено светло-желтое кольцо — самый распространенный вариант еврейского знака. А в 1486 г. венецианский мастер Карло Кривелли, выполняя заказ для городка Масса-Фермана, написал на алтарном образе сцену Бичевания. Хотя в Евангелиях говорилось о том, что эту муку Иисус претерпел от рук римлян в претории у Пилата (Мф. 27:26, Мк. 15:15, Лк. 23:16, Ин. 19:1), Кривелли изобразил на одежде обоих мучителей по желтому еврейскому кольцу. Скорее всего, он следовал альтернативной традиции, которая утверждала, что Христа бичевали дважды: не только в претории Пилата, но и в Синедрионе или в доме первосвященника Каиафы.
Около 1474 г. фламандский художник Йос ван Гент написал алтарный образ для часовни братства Тела Христова в Урбино. Он показал Христа, который на Тайной вечере причащает апостолов. У левого края панели, за спинами других учеников, стоит Иуда Искариот, который держит в руках мешочек с деньгами. На его плечи накинут талит — еврейское молитвенное покрывало. Он выкрашен в желтый. Этот цвет, скорее всего, был выбран не потому, что такие талиты на самом деле носили иудеи во Фландрии или в Италии, а из-за того, что он напоминал о презренном еврействе предателя.
Почему на средневековом Западе главным (анти)иудейским цветом стал именно желтый? Точного ответа нет. Возможно, эта символика пришла в католический мир из мусульманских земель. Еще в VIII в. дамасский халиф Омар II (717–720) обязал "зимми" ("людей договора"), т. е. немусульман, живших в его обширной державе, носить особые головные уборы и пояса, которые отличали их от правоверных. Для христиан они были синими, для иудеев — желтыми, а для самаритян — красными. Та же цветовая классификация в XIV в. применялась в Египте и Сирии, где христиан обязали носить синие тюрбаны, а иудеев — желтые. Ближе к католическим королевствам ее можно было встретить в мусульманской Испании.
По еще одной версии, символическая связка между евреями и желтым цветом возникла из-за того, что они играли важную роль в торговле шафраном — драгоценной специей, лекарством и красителем — по всему Средиземноморью. И задолго до того, как их принудили одеваться в шафраново-желтый, активно использовали этот престижный цвет в своей одежде. Такая ассоциация закрепилась в умах христиан, и, вводя визуальную сегрегацию своих иудейских подданных, они превратили шафраново-желтый в еврейский цвет, и он стал презренным.
Но вернемся к средневековой иконографии. Символику желтого, как и других цветов, нельзя воспринимать слишком механистично. Негативные ассоциации не были закреплены за ним раз и навсегда. Его значение зависело от сюжета и соседства (сочетания или контраста) с другими цветами. Во многих случаях "плохой" желтый, в который одевали иудеев и других иноверцев, был неотличим от благородного золота. Ведь его нередко передавали с помощью тех же красок. В желтых одеждах могли представлять не только морально сомнительных персонажей, но и святых — Иосифа (приемного отца Христа), Анну (мать Марии) или Елизавету (мать Иоанна Крестителя). В одной из рукописей "Божественной комедии" Данте, созданной в Тоскане в 1444–1450 гг., поэт — автор и герой поэмы — встает на колени перед апостолом Петром, а за спиной у него восседает Троица: трое мужей в огненно-красных одеяниях. Первый из апостолов одет в длинный желтый хитон, который тут явно не имел никаких не гативных ассоциаций. Не всех евреев представляли в одежде желтого цвета; не все, кого одевали в желтое, были евреями; а их еврейство — как у того же Иосифа — не обязательно оценивалось негативно.
Чтобы выяснить, следует ли приписывать желтым хитонам или плащам какой-либо негативный смысл, нужно посмотреть, есть ли вокруг еще персонажи в одежде такого цвета. Скажем, на многих изображениях Тайной вечери Иуда — единственный из апостолов, кто полностью одет в желтое или красное. В этих случаях мы можем быть уверены, что эти цвета использовались для того, чтобы отделить его от других учеников. И вероятно, напоминали о его еврействе (желтый) или о цвете крови и предательской рыжине (красный).
Кроме того, Иуду противопоставляли остальным апостолам не каким-то одним цветом, а с помощью их сочетаний. В позднесредневековой иконографии существовало несколько комбинаций, которые часто использовались в костюмах презренных, неверных или отверженных персонажей: красный и черный; красный и желтый — вместе они как раз давали рыжий; желтый и зеленый — эта пара была популярна в костюмах шутов. Однако и эти сочетания нетрудно найти у позитивных или нейтральных фигур. Они точно превращаются в негативный знак, только если зарезервированы за Иудой или другими "злодеями". На "Тайной вечере", которую Томас фон Виллах в 1460–1470-х гг. написал на стене в церкви св. Георгия в Герламосе (Каринтия, Австрия), краснолицый Иуда с хищным крючковатым носом единственный одет в зеленый хитон, который почти не виден под желтым плащом. Других желтых пятен в этой сцене нет.