Все новости
Что, если Библия не так уж противоречит теории эволюции?
Что, если Библия не так уж противоречит теории эволюции?
Что, если Библия не так уж противоречит теории эволюции?
Что, если Библия не так уж противоречит теории эволюции?
Что, если Библия не так уж противоречит теории эволюции?
Фрагменты новых книг

Что, если Библия не так уж противоречит теории эволюции? Отрывок из книги библеиста

© Издательство "Альпина нон-фикшн"
В издательстве "Альпина нон-фикшн" выходит книга доктора филологических наук Андрея Десницкого, где он соотносит библейский текст с историческими хрониками, археологическими находками, научными теориями и рассуждает о пределах такого метода. ТАСС публикует отрывок о сотворении мира в Библии и теории эволюции

Креационизм, то есть вера в то, что мир создан всесильным сверхъестественным существом, — излюбленная мишень людей, известных в России как просветители. Споры просветителей с креационистами наполнены едва скрываемым презрением, быстро утомляют всех, кроме непосредственных участников, а чтобы одна сторона переубедила другую — кажется, такого не было ни разу. Но настоящий вызов — найти примирительную позицию, а не спорить. Это и попытался сделать Андрей Десницкий в "Библии: что было "на самом деле"? (Танах/Ветхий Завет)".

Говорить о теории эволюции мы здесь не будем — о ней написаны многие тома. Верна или нет эта теория, судить специалистам в области биологии. Достаточно будет сказать, что подавляющее большинство этих специалистов ее в том или ином виде принимают.

А теория эта опирается на три очевидных факта:

1. Живые организмы передают врожденные свойства по наследству потомкам.

2. Иногда организм рождается с новыми свойствами, которых не было у его предков.

3. Эти свойства могут помочь организму в конкурентной борьбе с другими подобными организмами или, напротив, помешать.

Отрицать ни один из этих фактов невозможно. Зато бесконечно можно спорить о том, как интерпретировать их частные детали и какие именно выводы из них делать. И пусть лучше это будут делать биологи, которые действительно разбираются в материале. А мы сейчас немного поговорим о том, как можно воспринимать теорию эволюции с точки зрения библейского текста.

Во-первых, и эта теория, как всякая научная теория, подвержена изменениям и существует во множестве вариантов. Когда Дарвин высказывал свои предположения о происхождении видов, он не знал множества фактов, известных нам сегодня, — достаточно сказать, что тогда еще не были открыты гены! Еще при жизни Дарвина его главный труд переиздавался несколько раз, туда вносились очень серьезные поправки, а сегодняшняя "синтетическая теория эволюции" многое уточнила и дополнила. Автомобиль, на которым мы ездим сегодня, тоже очень сильно отличается от тех автомобилей, на которых ездили сто лет назад, хотя называется тем же словом, — примерно так обстоит дело и с теорией эволюции. И среди современных биологов она распространена приблизительно в той же мере, что и автомобили на улицах наших городов, — то есть обойтись без нее нельзя.

Почему же некоторые верующие против нее возражают и противопоставляют рассказу первых глав Бытия о сотворении мира? Им кажется, что они стоят перед ключевым выбором: создан ли человек Богом или возник случайно, в результате мутаций и естественного отбора. Если наше появление на свет — результат очень длинной цепочки случайностей, Бог в лучшем случае просто бездействует, а вернее всего — не существует.

Мне это противопоставление эволюции и творения всегда казалось ложным. Приведу пример из области литературы. У меня на книжной полке стоит роман в стихах "Евгений Онегин", и я давно знаю, что он был сочинен А. С. Пушкиным. Но позвольте! Моя книга отпечатана типографским способом, а Пушкин, как мы знаем, писал пером и чернилами. Кроме того, он жил в первой половине XIX в., а мое издание выпущено на полтора столетия позднее, и любая экспертиза это подтвердит. Конечно, мое издание не первое, но если мы найдем экземпляр самого первого тиража, то обнаружим, что он отпечатан в типографии А. Ф. Смирдина. И при чем тут тогда Пушкин? От него не осталось ни единой пометки на страницах этой книги, что нам опять-таки убедительно докажет любой эксперт, и вообще, гипотеза о существовании некоего "Пушкина" никак не может быть доказана с помощью издания, где на первой странице напечатано его имя.

И уж если текст "Евгения Онегина" мы загрузим из интернета на свой компьютер и распечатаем на принтере, станет окончательно ясно, что никакой Пушкин к нему не имеет отношения, поскольку в его времена ничего подобного не существовало. Нелепость, не так ли? Причем в равной степени нелепо будет высказывать два предположения: что Пушкин не был автором "Евгения Онегина" или, наоборот, что он лично и непосредственно создал все существующие в мире экземпляры этого произведения.

А ведь об эволюции и ее противоречиях с верой в сотворение мира зачастую рассуждают именно таким образом. Но исчерпывающий ответ на это недоразумение был дан уже почти полтора века назад А. К. Толстым в стихотворном послании цензору, который стремился запретить дарвинизм:

Способ, как творил Создатель,

Что считал он боле кстати,

Знать не может председатель

Комитета о печати.

Здесь может быть, конечно, много разных предположений. Например, можно сказать, что Бог создал определенные законы, которыми управляется сотворенный Им мир. Или что эволюция существует, но лишь кажется случайной, а на самом деле направляется Им к некоторой цели. Но все эти рассуждения остаются в любом случае чисто умозрительными, мы ничего не можем ни проверить экспериментом, ни доказать с помощью формул.

А что на самом деле говорит Книга Бытия об эволюции? На первый взгляд, совершенно ничего. Но ведь первые главы Бытия — не инструкция по творению мира для чайников, а повествование о Том, Кто сотворил весь этот мир, и о том, на каких принципах основано это творение.

Мы видим, что мир сотворен с самого начала упорядоченным и прекрасным. Первый из трех фактов, на которые опирается теория эволюции, назван вполне ясно: живые существа производят себе подобных, "да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя по роду и по подобию ее, и дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле" (Быт. 1:11, Син. пер.). Собственно, это отрицал еще в середине XX в. "народный академик" Т. Д. Лысенко, который полагал, что из одного вида растений легко можно получить другой.

Об изменчивости и конкурентной борьбе в Книге Бытия действительно ничего не сказано. Но там вообще вся история возникновения Вселенной описана без подробностей. И все же некоторые принципы, на которых она основана, там видны ясно.

Например, постепенное усложнение. Мир не возникает сразу в готовом виде, сперва появляются некие "базовые оппозиции", основные части будущего мира: свет и тьма (первый день), небесный и поднебесный мир (второй), суша и моря (третий) — и только в четвертый день на небе появляются светила. Казалось бы, намного логичнее было сначала рассказать об их сотворении, чтобы они, Солнце и Луна, и стали источниками света. Но повествователь идет другим путем. Почему?

Человек, искушенный в теории Большого взрыва, с готовностью расскажет нам, что фотоны появились во Вселенной намного раньше звезд и планет, но дело даже не в этом. Свет — некая базовая, общая категория. Сначала он просто возникает, и лишь потом мир, в котором есть свет, упорядочивается с помощью этих самых светил: "светила на тверди небесной для освещения земли и для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов" (Быт. 1:14, Син. пер.). То есть сначала идет нечто общее, неорганизованное, и лишь затем оно обретает привычные нам формы.

Далее, первая глава Бытия ясно повествует, что сотворенный мир сам начинает все активнее участвовать в процессе творения. Вчитаемся: "И произвела земля зелень, траву... и дерево" (Быт. 1:12, Син. пер.), "да произведет вода пресмыкающихся, душу живую" (Быт. 1:20, Син. пер.), "да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их" (Быт. 1:24, Син. пер.). Это уже совсем иной оборот речи, чем "создал Бог твердь" (Быт. 1:7, Син. пер.)! Все происходит по Божией воле, но творится не непосредственно Им, а при участии уже сотворенной части этого мира. И сотворенное тут же начинает "плодиться и размножаться", то есть устойчиво воспроизводиться.

По-видимому, если бы автор хотел сообщить, что мир сотворен сразу в готовом виде, как полагают некоторые радикальные противники эволюции, ему пришлось бы описать это несколько иначе. Нет, в Бытии мы видим постепенное развитие и усложнение нашего мира, и нет ничего скандального в том, чтобы признать эволюцию одним из инструментов такого развития.

Но самый большой и больной спор идет о человеке. Допустим, эволюция привела к возникновению утконоса или пингвина, но царь творения, человек? Неужели он всего лишь еще один представитель животного царства? Собственно, слова "создал Господь Бог человека из праха земного" (Быт. 2:7, Син. пер.) и можно понимать как указание на материальную природу человека. Он — часть этого мира, но в нем есть нечто такое, что превосходит этот мир: "...и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою" (Быт. 2:7, Син. пер.).

Но ведь ученые-эволюционисты стараются объяснить с помощью естественного отбора и те черты человеческого поведения, которые никак не сводимы к животному началу. Например, альтруизм, готовность пожертвовать своими интересами, а то и жизнью во имя своей группы или общего дела — разве не противоречит такое поведение теории эволюции? Особь, которая жертвует собой, уже не оставит потомства, значит, ее гены не сохранятся в будущих поколениях. А особь, которая усыновит чужого детеныша, потратит ценные ресурсы не на воспроизводство себе подобных. Эволюция не может поддержать такие качества, а у людей они есть!

Да, возражают эволюционисты, но популяция, в которой чаще рождаются такие альтруистические особи, имеет куда больше шансов на выживание, чем та, где каждый думает только о себе. Отбор действует, но на уровне популяций. И тут же предсказывают, что и многие другие черты человеческого поведения, несвойственные животным, могут со временем найти убедительное материалистическое объяснение. Упрощенно говоря, раньше люди не знали, почему дети похожи на родителей, а сегодня есть наука генетика; сейчас люди еще не знают, почему могут слагать стихи или верить в Бога, но наука скоро и это объяснит на пальцах, уже подбирается к объяснению.

Надежды на то, что вот-вот наука объяснит все на свете простым и непротиворечивым образом, свойственны не столько ученым, сколько дилетантам от науки. Академики знают, что каждый ответ на старый вопрос обычно порождает два новых вопроса, еще более сложных. И у меня нет никаких сомнений в том, что наука в ее нынешнем понимании принципиально неспособна создать некую "схему человека", которая раз и навсегда все про него определит.