— Как появилась идея мероприятия?
— Есть такой фестиваль BAHfest (Bad ad Hoc Hypotheses), то есть фестиваль так называемых «гипотез под случай». Выступающие придумывают очевидно ложную гипотезу, объясняющую какой-то факт или явление, например, почему люди спят или почему птицы летают. Затем — доказывают ее, приводя наукообразные доводы, и так, чтобы было смешно.
Я очень давно горел идеей сделать что-то похожее в России. Не хочу сказать, что это очень оригинальная идея. Подобное мероприятие, антинаучная конференция, проходит в МФТИ. Но оно скорее про физику, а мне как-то традиционно ближе биология и эволюция, поэтому именно BAHFest я считал бы прообразом.
В вялом режиме я предлагал разным площадкам сделать свой BAHFest, но особых эмоций ни у кого это не вызывало. В начале года мы договорились поработать над этой темой с Женей Цыганковым из движения Брайтс, пообщались с «Курилкой Гутенберга». Лидер «Курилки» Рома Переборщиков позитивно идею воспринял, поговорил с МИСиС, который нас любезно поддержал. Включилось много разных людей, подобрались лекторы, и вот мы уже близко к финишу. Я такого сам не ожидал.
— Выступления на фестивале пародируют реальные исследования. Над чем вы хотите посмеяться?
— То, что мне лично хотелось сделать, и то, что я углядел в оригинальном BAHFest, — это аналог Шнобелевской премии в простом формате. Шноблевская премия хоть и для смеха придумана, но в ней нет ничего антинаучного. Она вручается за открытия, которые «сначала заставляют засмеяться, а затем — задуматься».
И вот этот момент очень хочется донести. На нашем фестивале мы тоже попытаемся, с одной стороны, насмешить людей, а с другой стороны — поднять пласт вопросов о том, что наука не идеальна. Что не все, о чем пишут в научных журналах или рассказывают научные коммуникаторы, действительно стоит воспринимать серьезно.
Сегодня наука, к сожалению, очень часто предает сама себя. Далеко не все ученые придерживаются научного метода. Далеко не все, что публикуется, представляет научную ценность. Непозволительно часто самые высокорейтинговые журналы публикуют такое, чему место скорее в желтой прессе, и это не только пропускается редакторами и ревьюерами, это потом долгие годы цитируется и даже начинает считаться мейнстримом науки. Доказывая явно ложные гипотезы якобы научными методами, мы, помимо чисто развлекательной задачи, хотим обратить внимание, что такое часто происходит в самом серьезном формате в самых серьезных журналах.
— Например?
— Примеров масса. Из последнего, что запомнилось лично мне, — это дискуссия вокруг наличия у млекопитающих и человека феромонов (о наличии феромонов достоверно известно только у насекомых — прим. «Чердака»). Мне приводили ссылки на статьи в Nature с доказательствами наличия у мышей феромонов белковой природы.
Это очень интересный случай. Статья процитирована сотни раз, но в ней не только не показано наличие феромонов, но и описывается вполне известное явление — избегание инбридинга (скрещивания с близкими родственниками), да и то как-то не очень серьезно. Но то ли это слишком банально, то ли скучно, но в результате почти все биологи всерьез размышляют о белковых феромонах мышей и пишут про них обзоры.
Или вот недавно была работа, в которой утверждалось, что голые землекопы и люди похожи друг на друга тем, что у них есть неотения (во взрослом возрасте сохраняются некоторые черты, характерные для детенышей) и долголетие (голые землекопы и люди живут значительно дольше других грызунов и приматов соответственно), и все это как-то связано с социальными отношениями у этих видов. Это, мне кажется, настолько надуманная история, что обсуждать ее можно только в разрезе плохой науки. Потому что ну никак из похожести двух организмов по двум-трем признакам не следует, что они похожи по остальным, или что эта похожесть имеет общую биологическую природу.
По сути, все эти придумываемые объяснения — это и есть те самые ad-hoc гипотезы, которыми мы будем пытаться насмешить людей.
— А зачем ученым выдумывать такие гипотезы?
— На мой взгляд, это происходит потому что реальная научная деятельность сегодня поставлена на конвейер и имеет очень мало отношения к романтичному поиску истины. Статус ученого определяет количество статей и цитирований. Надо постоянно публиковаться, но системно получать важные новые результаты просто технически невозможно. В результате кто-то приукрашивает данные, кто-то — дорисовывает нужные картинки. А кто-то уже действительно верит, что все сделал правильно.
Недавно был совершенно замечательный скандал. Знаменитый исследователь пищевого поведения потребителей Брайан Уонсинк (Brian Wansink) в своем блоге рассказал историю студентки, которой он поручил покопаться в данных одного своего исследования и поискать в них интересные зависимости. Сам он ничего интересного в этом исследовании не выяснил, но выкидывать собранный материал в мусорную корзину было просто жаль. Старательная студентка нашла какие-то корреляции. Профессор порадовался, похвалил студентку, и они опубликовали несколько работ. Судя по последующей дискуссии, он сам не понял, в чем именно проблема.
Согласно теории вероятностей в любом наборе случайных данных можно накопать какие-нибудь зависимости. Известный пример: вероятность того, что в классе из 23 человек у двоих день рождения в один день, больше 50%. Студентка Уонсинка просто раскопала мусор, этот мусор попал в журнал, студентка получила положительное подкрепление и, вероятно, сделала вывод, что так не только можно, но и нужно.
Я не знаю, что может быть хуже для имиджа науки, чем деятельность таких уонсинков, предавших саму суть научного метода. Их много. Впрочем, возможно, на одного станет меньше. Неосторожный пост Уонсинка вызвал яркую дискуссию, его работы начали потихонечку отзывать, и, скорее всего, его карьера закончится. Но это единичный случай — большинство подобных исследователей живут в комфортной безопасности.
— А как надо?
— Научный метод подразумевает определенный алгоритм действий: от наблюдений, через формулирование гипотез и их тестирование — к теориям. При этом тестирование гипотезы не подразумевает поиск подкрепляющих ее случайных фактов. Наоборот, проверка гипотезы должна быть направлена на ее опровержение. Только если мы очень хорошо попытались опровергнуть наше, основанное на наблюдениях предположение, но не получилось, мы можем осторожно допустить свою правоту. Но тестирование гипотезы всегда должно быть после ее выдвижения. Наблюдения, на основании которых гипотеза выдвинута, никак не могут эту гипотезу доказывать. Но в реальной науке часто происходит именно так, как нельзя: понаблюдали — придумали к этому наблюдению объяснение — просто приняли его на веру, поскольку оно удачно объясняет то, что мы наблюдали. Нечто подобное логической ошибке техасского снайпера.
Если в статье встречается подобный подход, то мой совет — просто эту статью не читать и считать ее информационным мусором, даже если она потом наберет 500 цитирований и 5000 лайков. Гораздо важнее работы, в которых авторы пишут: «На основании того-то и того-то мы предположили то-то и то-то и поставили вот такой эксперимент». В этом случае уже можно и на статистику посмотреть, и на обоснованность выводов.
Маленькая выборка — это глобальная проблема в биологических исследованиях, напрямую завязанная со слабым пониманием статистики. Статистики уже в конвульсиях бьются, доказывая, что эксперимент на четырех мышах почти наверняка покажет эффект, которого попросту нет, что Фишеровский подход к статистическому тестированию гипотез нельзя применять в 90% производимых работ, что необходимо проводить оценку статистической мощности исследования. Но их почти никто не слышит.
— Как обычному читателю, который увидел интересную научную новость в интернете, понять, насколько она заслуживает доверия?
— Большинство ярких заголовков оказываются ошибочными, и чем громче заголовок, тем ошибочнее. Но, не глядя в работу, и особенно в отсутствие независимого воспроизведения, оценить это сложно или даже невозможно. Обычно сначала авторы немного приукрашивают свои результаты, затем их еще немного приукрашивают в пресс-релизе, наконец журналист, который пишет новость на основе этого пресс-релиза, тоже добавляет краски. В результате получается примерно как в известном комиксе «Ученый изнасиловал журналиста».
Что делать в этом случае читателю? Не знаю. Воспитывать в себе скептицизм и спокойствие.
— Положим, я хочу доказать какую-нибудь очевидную глупость. Например, «ветер дует, потому что деревья качаются». Как это можно сделать?
— Я не знаю, как бы я доказывал конкретно эту гипотезу. Но идея фестиваля, повторюсь, не просто в умении рассказывать глупости. Мы не хотим делать лженауку, основанную на голых фантазиях, — ее достаточно в телевизоре. Нам важно соблюдение внешней корректности изложения при очевидной ложности выводов, то, что называется «плохой» наукой. Нужно, чтобы за объяснением стояли наблюдения и общеизвестные факты, его подтверждающие. Нужно, чтобы у вас была понятная формула, связывающая передвижение воздушных масс с деревьями. Хорошо, если эта формула является прямым следствием из квантовой механики или теории относительности. Все, что может быть использовано в качестве косвенных доказательств, должно быть использовано. Передергивания и некорректные аналогии (как в случае схожести голых землекопов и человека) допустимы, но не должны быть очевидны.
И постараемся без занудства.
Фестиваль «Ну тоже науки» пройдет в Москве в субботу 27 мая в НИТУ «МИСиС» в 13:30. На сайте фестиваля naukafest.ru будет прямая трансляция.
Фестиваль «Ну тоже науки» — оригинальное и согласованное название мероприятия. Как сообщил «Чердаку» один из организаторов фестиваля Роман Переборщиков, лично он изменил его на «Ну… тоже наука». Сейчас этот вариант названия есть, например, на сайте фестиваля.
Екатерина Боровикова