Все новости

Прекариат пока не осознал себя как класс. Социологи не зарегистрировали какого-либо намека на классовое самосознание среди прекариев. Более того, они, судя по всему, справляются с самоопределением как-то иначе

Социологи из университетов Плимута и Эксетера взяли интервью у 77 британских работников, занятых низкооплачиваемым трудом и социально незащищенных, и выяснили, что те все еще не осознали своих общих классовых интересов, и, следовательно, нет признаков того, что они скоро начнут коллективно бороться за улучшение условий труда.
Многие выпускники вузов не могут найти работу по специальности и вынуждены работать, например, баристами в кофейнях — это пример прекарного труда, а подобные работники кандидаты на то чтобы быть представителями прекариата, нового социального класса Copy Editor / wikimedia commons
Описание
Многие выпускники вузов не могут найти работу по специальности и вынуждены работать, например, баристами в кофейнях — это пример прекарного труда, а подобные работники кандидаты на то чтобы быть представителями прекариата, нового социального класса
© Copy Editor / wikimedia commons

Прекариатом в социальных науках называют низкоквалифицированных, низкооплачиваемых и социально незащищенных рабочих, которых можно уволить в любой момент без выплаты компенсаций. Эта социальная прослойка в последнее время активно изучается социологами, политологами и экономистами: обсуждается, почему их рабочие контракты так ограничивают их в правах, с чем связана низкая оплата труда и могут ли они вообще самореализовываться на своей работе. Исследователи сходятся на том, что у таких работников выше риски жизни и здоровью, они с большей вероятностью могут подвергнуться несправедливому обращению со стороны работодателя, а их работа нестабильна и не позволяет им выстраивать траекторию профессионального развития.

При этом, указывают авторы нового исследования, опубликованного в журнале Economic and Industrial Democracy, в научной литературе практически не подвергается сомнению существование прекариата как класса, то есть как сообщества людей, которое осознает, что у них есть общие проблемы и интересы, которые они могли бы коллективно отстаивать. Почему-то считается, что такие работники ощущают свое отличие от более социально защищенных слоев населения и потому готовы протестовать и следовать за политиками-популистами, которые обещают им улучшение условий жизни и труда. И авторы исследования решили это проверить.

Они провели 77 глубинных полуструктурированных интервью с представителями трех групп прекариата — уборщиками из крупного клинингового агентства, сиделками и наемными работниками на фермах, часть из которых были мигрантами. Людям задавали вопросы об их отношении к их работе, жизненном пути, дальнейших планах, а также причинах приезда в Британию, если они были мигрантами, и позволяли отвечать в свободной манере. Все разговоры записывались, а затем ответы респондентов специальным образом кодировались и анализировались так называемым методом конденсации смысла, при котором весь неструктурированный текст (например, рассказ человека) сводят к нескольким общим темам, в них выделяют смысловые точки, выясняют значение этих смыслов, а затем эти смыслы обобщают, получая общее отношение говорящего к теме.

Выяснилось, что у собеседников социологов весьма разное отношение к своему положению. Мигранты, несмотря на тяжелые условия труда, признавали, что они зарабатывают хоть и мало, но все равно намного больше, чем у себя на родине, так что особой несправедливости по отношению к себе не ощущали. Их не беспокоила судьба других мигрантов и они не стремились общаться с ними.  Никто не называл себя прекариатом — у каждого были свои причины приехать на заработки и никаких групповых интересов в своих рассказах они не обнаруживали.

Уборщики работали в одной компании и в этом смысле ощущали некоторую групповую солидарность, но о более широкой солидарности с другими уборщиками из других компаний тоже не задумывались. Сиделки ощущали единство с товарищами, но только в рамках своего небольшого рабочего коллектива. Они не ощущали, что остались без жизненных перспектив и необходимости за них бороться. Кроме того, все три группы работников не обнаруживали и какой-либо явной готовности следовать за политиками-популистами.

В итоге ученые сделали вывод, что думать о прекариате как о некотором едином классе, который осознает свои проблемы и общие интересы, — преждевременно, и отдельно упрекают своих коллег в том, что те загодя начали говорить о становлении «нового опасного класса». Среди таких работников трудно выявить даже более-менее устойчивые группы, отмечают исследователи, ссылаясь на полученные ими эмпирические данные.

Персональные жизненные истории, карьерные траектории и индивидуальный опыт оказываются не менее, а может быть, и более важны для самоопределения, чем групповые проблемы. И, как могут судить британские социологи, сама по себе прекарность занятости вообще не обязательно может служить основанием для того, чтоб предполагать наличие какого-то общего опыта для людей.

Иными словами, не исключено, что классовое самосознание прекариату все еще не на чем строить. 

Так что определение прекариата надо корректировать, учитывая более сложные социальные контексты, в которых существуют люди. 

Попытки ученых всего мира понять, почему же одни люди богатые и счастливые, а другие бедные и несчастные, пока не увенчались успехом, однако, судя по всему, процесс социального расслоения начался очень давно — еще в каменном веке, то есть сопровождает всю историю человеческого вида.

 Евгения Щербина