Все новости

Полгода промедления с первенцем принесло канадцам 15 бонусных правнуков. Судя по приходским записям доиндустриальной Канады, поздно зачавшие пары оставили после себя больше потомков в долгосрочной перспективе

Плодовитость живых организмов ограничивается пределом, за которым качество потомства стремительно падает. Что касается людей, то до сих пор неясно, с чем этот порог может быть связан — с истощением организма матери или другими факторами. Исследователи из Дании и США обработали данные приходских книг Квебека за два века и обнаружили неожиданную зависимость: семейные пары, родившие первенца на полгода позже, оставили больше потомков в последующих поколениях, чем те, что зачали первенца сразу же после свадьбы.

Человек относится к К-стратегам, подобно другим крупным млекопитающим: он оставляет немного потомства, но тратит огромное количество ресурсов на его выращивание. Тем не менее все еще трудно измерить, насколько эта стратегия выгодна в долгосрочной перспективе и как она изменяется в течение эволюции человека.

Пара ученых из Дании и США восстановили по записям из приходских книг генеалогию почти полумиллиона человек, живших в долине Сент Лоуренс в Квебеке в XVII и XVIII веках. Для каждой семейной пары исследователи вычислили время, прошедшее между вступлением в брак и рождением первого ребенка, предполагая, что заключение брака в то время являлось прямой демонстрацией намерений завести детей. И действительно, резкий всплеск рождаемости приходился как раз на 36-38-ю неделю (9-й месяц) после свадьбы. Поэтому исследователи заключили, что рождение первенца спустя более долгий срок свидетельствует о пониженной плодовитости пары — иными словами, о том, что зачать ребенка супругам удалось лишь после множества попыток.

Ученые обнаружили корреляцию между таким образом определяемой плодовитостью пары  и разными аспектами жизни ее потомков. Они обнаружили, что пары, рожавшие позже — на 65-74 неделе после свадьбы,  оказались более успешными в длительной перспективе. У таких родителей рождалось детей в среднем на 0,35—0,55 меньше, зато внуков — на 0,63—0,66 больше, правнуков — на 9,5—17,2 больше, а праправнуков — на 16—32,4 больше, чем у тех, кто «поспешил» с зачатием первенца. То есть, несмотря на преимущество в первом поколении, высокая плодовитость обернулась проигрышем сотню лет спустя. Эти результаты оказались независимы от множества бытовых факторов — места рождения и смерти, социоэкономического статуса семьи, месяца свадьбы и родов и продолжительности жизни.

Исследователи выделили три корреляции, которые могут быть ответственны за обнаруженный ими эффект. Во-первых, дети родителей с умеренной плодовитостью чаще вступали в брак. Во-вторых, они делали это в более молодом возрасте, чем дети «поспешных» супругов. Наконец, дети родителей с умеренной плодовитостью чаще становились грамотными, то есть получали образование (это оценивали по тому, ставили они подпись или крестик на брачном контракте). Таким образом, успешность стратегии «рожать меньше, инвестировать в потомков больше», начавшая получать широкое распространение в индустриальном обществе, зафиксирована в Канаде еще до начала индустриализации.

По оценкам исследователей, с XVI по XVIII век среднее время между свадьбой и родами выросло с 62,4 до 66,2 недели, что подтверждает эволюционную выгоду умеренной плодовитости.

 Полина Лосева